— Показывай!

Пройдя еще по каким-то закоулкам, они оказались перед дверью.

«Замочек-то плевый совсем! И гвозди, которыми навесик крепиться — явно не «сотка»!».

— Если я его сейчас сковырну, сюда никто не войдет?

— Да нет… вроде бы. Завхоз поди и сам про эту каморку забыл! Тут рабочие бывали раньше. С осени уже никто не заходил. Наверное…

Косов вытащил из ножен на предплечье «финарь», чуток отколупал дерево возле гвоздей, потом поддел финкой скобу и аккуратно стал раскачивать ее. Подалась она довольно быстро.

— Ну вот и все! Потом вставлю гвозди назад, стукну вот здесь… Никто и не заметит!

— Вань! — сбоку осторожный шёпот Тани.

— Чего?

— А ты что? Бандит, да?

— С чего это ты взяла? — «вот же дурень! финку «засветил» перед девчонкой!».

— Ну-у-у… ножик этот… страшный.

— Да это так… колбаски там порезать… хлеба опять же…

— Ну да… как же!

— Ладно тебе! Мы идем? Или нет?

Она фыркнула:

— Идем, конечно! Или ты… струсил уже?

«На слабо берет… девчонка!».

В этой комнате и окна-то нормального не было. Под потолком только какое-то несуразное — невысокое и недлинное, как люк. Но света, в общем-то хватало. Иван сразу же скинул с себя куртку, набросил ее на стол.

«За неимением гербовой… Хотя хороший «траходром» сейчас бы не помешал! Как-то не очень… такую девчонку, да в таких условиях!».

Как только Косов решился, как только «отпустил вожжи», его — понесло. Целовались они… сумасшедше! И он вовсе не был застрельщиком этого! Она стонала, извивалась в его руках.

— Подожди, подожди, подожди… ну что же ты? Забыл, что ли… Дай я трико сниму!

«А она совсем не стеснительная! Абсолютно не стесняется быть голой!».

И посмотрев на нее, он еще больше впал в раздумья — как же не сломать такую… хрупкость и фарфоровость! Но вот она об этом не думала совершенно! И совсем уже не походила на девчулю-крохотулю. По поведению, как минимум… Обняла его за шею, чуть подпрыгнула, и обхватила его талию ногами. И через поцелуй:

— А ты почему еще не разделся?

Кое как он чуть спустил с себя штаны, стал стягивать трусы…

— Подожди…, - она чуть развернулась на нем, протянула руку и подтянула стул поближе, и как мартышка, съехала по нему на стул.

— Ты чего? — опешил он.

— Чего, чего… посмотреть хочу! Любопытно мне!

Было как-то не очень… Стоять и ждать, пока она разглядит его. Иван почувствовал тонкие пальчики на своем… «жезле». Пальчики поглаживали, чуть мяли его. Было безумно приятно! Он даже подрагивать начал… от нетерпения.

— Ой… он так у тебя… дергается. И сильно так! — пальцы обхватили его сильнее.

«У-ф-ф-ф… терпеть, терпеть, терпеть! Мать твою!».

— Слушай…, - совсем тихо, шёпотом, — Я и правда не умею… это. Но можно я попробую? Чуть-чуть… попробую.

— Пробуй…, - так же шёпотом.

И мягкий, влажный язычок… Снизу вверх… по стволу.

«О-о-о-х-х!».

Она чему-то хихикнула.

— Ты чего? — чуть слышно спросил он.

— Да вот… а как его в рот-то взять? Он же… не войдет…

— Ну и не бери… тогда.

— Ну вот еще! А чего я тогда девчонкам расскажу?

«Оп-ля-ля! Так это что? Исследовательская деятельность? С непременным обнародованием результатов? А оно мне надо?».

Но при всем его возмущении, остановить процесс Косов уже не мог. Был не в силах!

— А зачем рассказывать? И кому, если не секрет?

— Ну-у-у…, - прерывисто, в паузах между проведением язычка по поверхности исследуемого объекта, — Есть у меня парочка подружек… с кем можно поделиться… без опасности сплетен.

«Эх, девочка! Сдается мне, что эти подружки — первыми и разнесут все и всем!».

Потом пауза…

— Знаешь… я все-таки… попробую.

«Мля… зубы-зубы-зубы! Ну кто ж так… вот же… ай, бля! Не-е-е-т… на стажировку, к Завадской! С наказанием розгами за неправильные действия! Ой, блин!».

— Слушай… а ты не сможешь… спустить… ну, мне в рот?

«Сейчас, пожалуй, я никуда не смогу спустить! Целым бы остаться… а не с каким-то… огрызком! Как тот боец-краснофлотец! Ни Фатьма… ой! ни Елена… не поймут! Ох, ты ж!».

— А… зачем?

— Ну как зачем? Все же ты, Иван… Иван-дурак! Это же насколько… мой рассказ сильнее будет!

Он не выдержал:

— Ох! Танечка, милая! Ты не могла бы… зубки прибрать…

Она удивилась:

— А куда же я их приберу? Они же у меня… не складные!

И захихикала…

— Ой! Я поняла! Тебе больно, что ли? Ну вот… я же говорю — не умею…

Было заметно, что девчонка расстроилась искренне.

«Бедолага!».

Он поднял ее снова на руки, подкинул. И она понятливо обхватила его ногами.

— Плохо, да? — она заглядывала ему в глаза.

«Нет у меня времени, Кисуля, учить тебя этим премудростям! Может и правда, Елену попросить, чтобы поучила девчонку?».

— Ты мне ответь лучше… тебе понравилось… на вкус? — отвлекал ее Косов.

Таня задумалась. И похоже ей было вполне себе уютно у него на руках.

«Ну да… каждая ягодица вполне вмещается на ладонь. Маловата попка!».

— Ну так что…

— Сейчас… погоди. Я думаю. Здесь же еще и слова нужно подобрать… Вот знаешь… понравилось! Даже — очень! Только… не вышло же ничего! Вот же… я же видела тогда, как Королева… как она это сделала? Как? Куда она зубы девает? И я видела, как ты от этого… млел!

«Да… там уж и правда — мастерство на грани фантастики!».

— Так спроси у нее! Может покажет, или расскажет.

— Ага! Она покажет, и расскажет… Нет, я себе не враг!

— А чего, она такая строгая с Вами?

— Ну-у-у… нет. Так-то она даже добрая. Помогает многим. Мне вот часто помогает. Но все равно — боязно. А еще если… узнает, что я с тобой была… Нет, Ваня… Не буду я у нее спрашивать! Хотя… вот еще — ну куда она могла такую елдень засовывать? Я же разглядела тогда, что она… ну — почти весь его… Ну — до половины — точно!

«И опыт — сын ошибок трудных! И гений, парадоксов друг!». Александр Сергеевич Пушкин. «Очевидное-невероятное!».

Ивану вовсе не трудно было так стоять, держа девчонку на руках. Даже интересно с ней было беседовать. Так… Но ведь и делать что-то нужно!

— Так! Киса! Сейчас протяни свою ладошку с тонкими пальчиками… во-о-н туда, вниз… ага! Между своих ножек, да. И попробуй его вставить… да, себе… ага.

Приподнял ее, потом стал медленно опускать.

«Так… чего-то я… не пойму!».

— Киса… а ты… точно его туда, куда надо вставляешь?

Она фыркнула, приоткрыла глаза:

— Совсем уже? Туда, конечно… А куда еще-то?

«М-дя… я бы сказал